Светлана Козина: «Как ни крути, ты пропускаешь через себя все истории»

Светлана Козина известна многим курянам — вот уже восемь лет каждое воскресенье она организует обеды для бездомных и координирует «Группу помощи бездомным и нуждающимся». Группа волонтёров давно занимается не только благотворительными обедами: она также помогают людям в трудной жизненной ситуации и семьям паллиативных детей. На улице Белинского, 5 располагается «Домик добрых дел» — штаб «Группы помощи», куда куряне ежедневно привозят еду и вещи для её подопечных. Мы поговорили Светланой о её жизни и о том, как неофициальная «Группа помощи» стала самой известной, и, возможно, самой эффективной благотворительной структурой в Курске. 

Как всё начиналось

Иногда думаю «Зачем я здесь? Что я здесь делаю, зачем мне всё это нужно? Дома ведь есть свои дела…»

Я выросла в многодетной семье — нас было трое. И 90-е застали, и жили мы в небольшом поселке Курской области, и не всегда было легко. Ни бабушек, ни дедушек не было к моменту, когда мы появились у родителей. Так повелось, что доброта и милосердие в нашей семье не были чем-то из ряда вон выходящим. Папа привил нам это всё: я помню, как он постоянно приводил домой каких-то посторонних людей, отставших от поезда. Мама иногда косо на него смотрела, но всё равно всех принимала, у нас всё время кто-то жил. 

Сейчас уже, когда разговариваем, я спрашиваю: «Мама, а как так можно было?» Она говорит, что не знает, что так было заведено. Приехал однажды человек, а папа наш — грузин — говорит, что земляк. Его поселили, а утром папа в ответ на мамин вопрос, как его зовут, отвечает «не знаю». Папа никогда мимо не проходил. Мама ещё более здраво смотрела на ситуацию — что может не стоит всех домой вести. Но папа вёл всех. 

Наверное, с того времени всё и пошло. Встретила своего мужа, оказалось, с такими же взглядами на жизнь. Идём с ним свидании на третьем, зима, лежит мужчина. Думаю, как же сказать, что надо человеку помочь? Может, ответит «зачем тебе это надо», подумает «больная какая-то». А оказалось, что он сам не знал, как предложить. В общем, подняли этого мычащего мужчину, он достал телефон, да и вернули его, пьяного, к родственникам. 

Ещё случай был про пьяных и плохо говорящих людей. Мы уже женаты были и только купили машину первую, муж с неё пылинки сдувал. Едем от моих родителей по трассе «Касторное-Курск», а вдоль трассы, где нет никаких домов, мужичок на обочине валяется. Остановились, он весь грязный. Спросили, куда ему, он мычит. Муж искал что-то подстелить, но ничего не было, так и посадили. Мужичок только мычал нам, показывая куда надо ехать, благо, его дом возле трассы был. Выгрузили там, а его бабулька нас ещё и матом покрыла, что мы его припёрли. Так ведь он замёрз бы там или машина сбила — он прямо на обочине лежал.   

Благотворительные обеды

Когда у нас был уже первый ребёнок, мы увидели, что в интернете собирают продукты для благотворительного обеда. Их ведь начинали вообще не мы — тогда проходил уже второй. Там я заметила, что бездомные ругаются, потому что все привозят разную еду: кто-то хочет одно, кто-то другое. Как ни крути, это асоциальные люди, им тяжело донести, что сколько смогли, столько и принесли. А я в тот момент была дома с маленьким ребёнком и предложила приготовить. Но я вообще не могла предположить, что всё это надолго. Думала, приготовлю разочек — и всё. 

Потом попросили ещё на одно на воскресенье — так уж и быть, потом ещё на одно… Думаю, сколько ж можно, надо прекращать. Сказала организаторам, что не смогу, мне ответили, что они тоже не смогут, да и вообще больше не поедут. Сижу, думаю — бездомные же придут, а там никого нет…

Решила, что в последний раз приготовлю, отвезу всё и скажу, что больше не будет никаких обедов. Приехала… Но так и не смогла это сказать. И в следующий раз не смогла. Думала, что как-нибудь соберусь с духом и скажу, ведь тяжело каждое воскресенье, и свои дела есть. Мы уже финансово не вытягивали, потому что с каждым разом людей становилось всё больше и больше. Сначала было пять-шесть, но когда их уже пятнадцать… А работает один муж, и зарплата была у него небольшая. 

Поняла, что не вывозим, создали группу и написали, что нужны продукты. Люди откликнулись, принесли. Говорю мужу: «Давай будем готовить, пока люди будут нести. А если не будут нести, то и готовить не будем». А люди несли. И мы перестали справляться уже физически. 

Тогда я начала открывать ВКонтакте страницы людей, проходила по друзьям каких-нибудь флористов (у них обычно много друзей), и начинала писать всем, что у нас есть такая группа, не желаете ли присоединиться. Одной из первых, кто ответил, была Катя. Она не спрашивала, как и зачем, просто написала «да, придём». Она пришли с мамой. К весне у нас сбилась команда волонтёров, и стало проще. Приходило человек 30 на обеды один раз в неделю, это было посильно. Мы с мужем решили, что раз справляемся и есть помощники, то почему бы и не готовить, дело доброе. У меня уже свои любимчики там появились. Думаешь, как не приехать? Ведь они же ждать будут.  

У нас уже не просто команда — это семья! Кате я уже дочку крестила. Настолько мы все друг к другу приросли, что не просто волонтёры, все дружим между собой. У меня в прошлом году случилась беда — пожар. Я ещё ничего не поняла, а девчонки уже стояли рядом. Как они собрались за 20 минут все вместе? Не то что доехали… Когда у кого-то случается какая-то неприятность, мы всегда стоим плечом к плечу. 

В этом тоже есть небольшой минус: иногда кажется, что девчонки никого не хотят пускать новенького. Но у нас хорошие девчонки и мальчишки, мальчишек меньше, конечно. Кто-то уже между собой женился, ждут ребенка. 

Помощь семьям

Потом летом мне написал батюшка, что для одной семьи нужна еда. Я согласилась, мы приехали, а у них газ отключен, вода отключена, туалет разбит. Говорю: «Батюшка, а как они живут?»

Я к церкви в тот момент относилась ну так себе, думала, схожу когда-нибудь. Для меня все попы были крохоборами из коммерческой структуры на «лексусах». Был такое представление, думаю, как у большинства. А тут я вижу этого батюшку в драных башмаках, мы с ним начинаем помогать этой семье, и он из кожи вон лезет, пытаясь всё для них сделать. Начали разговаривать с ним о Боге, а я думаю: «Где ж твой „лексус“, когда ж ты переобуешься?». И понимаю, что никакого лексуса нет. Он всё, что ему жертвуют, отдаёт на строительство храма. На то, что остаётся, — помогает нуждающимся семьям. А у самого трое детей. И однажды он спрашивает, не приносили ли нам обувь для бездомных — ему башмаки надо сменить. Помню, мне тогда так стыдно было: я сижу в шубе, которую мне недавно муж купил, а он в драных башмаках про ботинки спрашивает. 

С этого знакомства с батюшкой началась наша история помощи семьям. Этой семье общими усилиями сделали ремонт, батюшка сделал пост на своей странице — собрали деньги и оплатили им все задолженности на десятки тысяч, вернули свет в квартиру. Потихонечку стали обращаться другие семьи. В начале было страшно: как бы не привлечь внимание опеки к ним, боялись, что изымут детей. А потом и опека подключалась, стала просить помощи для конкретных семей. Вот как сейчас опека Сеймского округа: если семьи адекватные и непьющие, то сами просят им помочь. И если кто-то говорит, что в опеке сидят плохие люди, то могу из своего опыта это опровергнуть. 

Была у нас семья на Парковой: два инвалида и двое детей. Они сами физически не могут ремонт сделать, ну, и денег, как ни крути, на семью не хватает, мы им помогли. За эти восемь лет у нас сделано уже 32 благотворительных ремонта. Не просто обои переклеили: меняли полы, где-то подключались строительные фирмы, которые ничего не брали за материалы и работы, где-то находили строителей, которые сами были готовы всё сделать, где-то клеили сами. Но это всё настолько легко и не в тягость, когда видишь результат, когда семья начинает жить по-другому. 

Конечно, есть и такие случаи, где как бы мы ни старались, семье не удается выправить своё положение, и всё усугубляется, начинают злоупотреблять алкоголем. Мы видим, что люди не хотят меняться и менять свою жизнь, тогда потихоньку отказываем таким семьям. Предлагаем несколько вариантов работы: если ничего не устраивает, то видно, что человек сам не хочет никуда идти. Не вижу смысла тратить ресурсы на семью, когда это бездонный колодец: кидаешь-кидаешь, а всё куда-то девается. Но есть семьи, где протянул руку, а человек встал на путь исправления. 

Возвращение к жизни

У нас был парень Миша. Он из числа бездомных был, причем таким алкоголиком, что даже не представить, что мы с ним ровесники. Когда подошел ко мне и попросил денег, и я отказала, начал говорить, как ему плохо. Ну, я знаю, что если не опохмелиться, то и умереть можно… Сказала, что сама схожу ему куплю стопку и не больше, чтобы он никакой спирт не купил. Разговорились с ним, он расплакался: матери и отца нет, из детского дома, жилья нет, хотя по документам есть — выделили, но его нет. Он бродяжничал по улицам, пил, ноги во всех этих трофических язвах от хренового алкоголя. 

Спрашивает, как бы ему с этим завязать. Говорю, что от него только желание. Давай для начала полечимся: придешь не следующий обед трезвый — я тебе кодировку оплачу. На следующий обед он не пришел трезвый — он вообще не пришел. Через обед пришёл, но не трезвый. Напомнила, что моё предложение в силе: как только он приходит трезвым, мы будем разговаривать. 

Месяца через два он пришел трезвым, и мы его отвезли закодировать, какое-то время он пожил в приюте «Мельница». Зарекомендовал там себя хорошо, ничего не употреблял, так мы его потихонечку и вытащили. Сейчас живёт с женщиной, она беременная, он работает. Проскакивают некоторые моменты, потому что он, как и большинство сирот, привык, что все ему должны и обязаны. Но это системная проблема: мы сами портим детей, когда приезжаем на праздники им что-то привозим. Они так и привыкают, что им все должны давать всё по щелчку. 

Раньше он выглядел на 50, был весь опухший, синий… А сейчас ничего, работает. Вот такая история с Мишей. 

Есть ситуации, когда удаётся вытащить. А есть, когда как бы ты ни старался, не получается никак. Но я понимаю, что тарелка супа — это то, что мы можем сделать, чтобы эти люди не умерли на улице. Если человек хочет выбраться, то мы приложим все усилия. 

Иногда приходят пьяные, опухшие и просят восстановить паспорт. Но какой смысл восстанавливать паспорт, если он через неделю его пропьёт или потеряет? Это 2400 рублей, мы на эти деньги для семьи можем купить еды. А они обижаются. Говорят, какие же мы волонтёры и что мы вообще сделали. Да ничего не сделали и делать не будем: люди должны понимать, что мы не можем разбазаривать свои ресурсы направо и налево. С неба ничего не падает, часто приходится друзей просить. 

Но ради тех, кому получилось помочь, и стоит всё это делать. Был случай, когда мужчина пришел на обед в трико и майке в ноябре — отстал от поезда. Видимо, подвыпивший был, вышел покурить, а поезд уехал. Жил он в Москве, ехал в санаторий, а у нас в тот же день волонтёр ехал в Москву на работу. Он привёз этого мужичка домой к жене. Она расплакалась: звонила ему, а никто не берёт трубку, потом кто-то снял ответил, что его нет. Она уже думала, что его убили или где-то замёрз, что его уже не увидит, а он меньше чем через сутки был дома. Такие истории и дают силы делать что-то доброе для людей.

Про получение помощи 

Есть важный момент: мы не собираем деньги. У нас на страницах нигде нет номеров карт и телефонов. Если нам переводят деньги, то это друзья и родные. От других всё принимаем в натуральном виде, лекарствами, продуктами. Да, это сложнее, чем скинуть денег, не каждый потратит время, ведь надо всё купить и привезти. Но если человек один раз сам приехал и увидел всё своими глазами, то вряд ли это будет разовая помощь — он сам увидит, что уходит, кому, куда и почему, ему захочется помочь ещё раз. Но сейчас мы предлагаем помогать и через сервисы вроде «Самоката» или «Яндекс.Еды».

Мы не гонимся за просмотрами и рейтингами, у нас закрыты все комментарии в группе. В своё время там такая грязь лилась на всех: и мы свиньи, и подопечные свиньи, и то, что мы пиаримся, а они на самом деле не бездомные. Люди пишут «посмотрите, как они одеты», но не понимают, что это мы их одели. На обеде бывают одинокие старики. Однажды нам сказали: «Да какая ж это бабушка бездомная, у неё есть квартира, живёт рядом с нами». Да, есть квартира, но у неё задолженность по коммуналке уже больше ста тысяч, и она не знает, как вытянуть это на свою минимальную пенсию. А ещё нужно покупать лекарства и продукты. Поэтому мы говорим, что помогаем не только бездомным, но ещё и нуждающимся. 

О работе без юрлица и без грантовой поддержки 

Мы не раз пробовали зарегистрироваться как благотворительный фонд. Первый раз пришли в юстицию, а нам документы вернули — ошибка. Исправили, второй раз подали — нашли другую ошибку. А это же госпошлина, 4000 рублей, которые мы собираем с волонтёров. На четвёртый раз мы сказали всё, видать, нам это не дано. 

Помощь мы принимаем в натуральном виде. Но если мы будем оформлены как фонд, то каждую банку консервов и гречки я должна буду проводить через акт передачи, а этим заниматься у нас некому. Конечно, сейчас с нами не могут сотрудничать большие фирмы, потому что им нужно юрлицо. Но у нас есть «Ресурсный центр добровольчества» — если появляются такие моменты, то ресурсный центр может через себя принять помощь и передать нам. 

Гранты мы писать не умеем. Нам предлагали помощь в написании грантов, но хотели за это 10%, а где мы эти проценты возьмём? Это же благотворительность, грант не пойдёт мне в карман, откуда я возьму эти 10%?

Силами людей, своими силами справляемся. Бывает плохо — пишем людям. Торговые центры «Европа» помогают нам на постоянной основе — выделяют 10 тысяч рублей в месяц, мы можем на эту сумму брать у них продукты. Сейчас «Курская бетонная компания» подключилась, тоже можем брать у них товар в магазинах на 10 тысяч рублей, а они оплачивают. 

Но среди компаний жертвователей немного — гораздо больше обычных людей, которые приносят продукты на небольшие суммы, из них и складывается наша помощь. Есть, например, человек, который получается зарплату 20-го числа и стабильно приносит нам продукты. В группе мы всегда пишем, что не бывает маленькой помощи: для кого-то этот пакет риса, гречки или молока — уже возможность один день накормить детей. Иногда люди приходят, извиняются, что мало, а стоят с пакетом продуктов. Что значит мало?! Не бывает много или мало, ты что-то принёс, это здорово, из этого и вырастает вся наша помощь.  

«Если чему-то суждено произойти, то оно случится»

Помещение нам купила моя приятельница, владеющая транспортной компанией. Мы тут через стенку от них, до этого она его же снимала и оплачивала. А потом сказала: «А чего я чужой тёте плачу всё время деньги, давайте куплю». 

И такая с помещением история была, что сначала купить мы его не успели. Когда мы позвонили по вопросу покупки, владельцы уже вышли на сделку. Знакомая меня ругала, говорила, что я дотянула до последнего. Я ответила, что, если это помещение наше, то оно нас дождётся: может, те, кто купил, будут продавать через время. Так и получилось: та сделка у владельцев не срослась, купили мы. Если чему-то суждено произойти, то оно случится, такое было уже не раз. 

Подобная история была с промышленными термосами, в которых мы возим суп. Когда людей стало больше приходить на обеды, нужно было их приобрести: большой в то время стоил в районе 10 тысяч, поменьше — 6 тысяч. Думали об этом, переживали, а в день, когда я уже собралась ехать их покупать, позвонил «РегионОпт». Говорят, приезжайте и заберите у нас товары и посуду для своих подопечных. Приехала, а они заодно предлагают забрать большие термосы — в них один раз отвозили что-то на пикник. Это действительно было вовремя. 

Если нам что-то нужно, то это часто решается в тот же день. Мы думаем, что всё-таки доброе дело делаем, раз такое происходит. 

Мы ещё проводим детские праздники для наших подопечных. У нас есть постоянные партнёры NinjaFood, но на один из праздников я забыла заказать у них пиццу. Времени 12 ночи, праздник будет в 11 утра, а  пиццерия открывается в десять — понимаю, что звонить уже не вариант. Лежу и смотрю в соцсетях, кто пораньше открывается, чтобы купить, а тут пишет мой приятель Михали Конарев. Пишет, что давно не помогал и хочет помочь, а у него как раз есть доставка «Просто.Вкусно». Он даже не представлял, как вовремя написал! Таким чудесным образом пицца тогда появилась у детей на празднике. 

Отношения с официальными структурами

Мы ни с кем стараемся не ругаться. Мы сторонники того, что лучше худой мир, чем хорошая война. Понимаю, что нет плохих или хороших, а иногда кому-то что-то не так преподносят. 

Однажды было очень неприятно, когда один помощник из администрации нас хотел выставить мошенниками. У нас лежала женщина с ранением в  областной больнице, об этом написала Надежда Сургина из «Секунды». И было очень неприятно, когда мне ночью, тогда ещё беременной, звонит она и делится, как её уверяют, что такой женщины вообще не существует. Обвиняют нас в том, что мы всё выдумали. 

А я ведь даже не проверила документы у той женщины! Думаю, а вдруг это действительно так? Ночью звоню этой женщине в больницу, хорошо, что та не спала. Дозвонилась: «Говорят, вас не существует!». «Я существую!» — отвечает она. Прислала мне по мессенджеру выписку и остальные документы, я перезваниваю Наде. Ей теперь отвечают что да, такая женщина есть, но ранения нет. А в выписке всё есть. Перезванивает мне этот помощник, говорю ему: ну неужели нельзя позвонить и сказать «уберите запись или подкорректируйте, а то у нас будут неприятности»? Никаких вопросов бы не было. Я разве не человек? Это ведь всё решаемо. Но в большинстве случаев начинают хамить, обзываться. Думают, наверное, запугать. 

Как не выгореть за годы работы

Не выгореть — это отдельная статья. Не выгореть можно только одним способом — надо где-то сбрасывать стресс. Невозможно жить постоянно в таким напряжении. Как ни крути, ты пропускаешь через себя все истории, как бы ни старалась отстранённо помогать — невозможно. Особенно случае с тяжелобольными детьми. Я сама мама, и даже представить не могу, насколько это тяжело и страшно, как с этим жить. Какую-то хотя бы маленькую часть, как бы ни старалась, всё равно пропускаю через себя. 

У нас была публикация про онкобольного, который жил в люке, история была какая-то сумасшедшая. Зима, позднее время, а мне позвонили и сказали про мужчину в Мокве, который тяжело болен. Мы в этот вечер собирались с волонтёрами в кино. И я же не подумала, что будет дальше, надела сразу платье, даже не подумав, что придётся ехать в лес. В итоге: лес, темно, я с каким-то незнакомым мужиком приехала туда и стою перед люком. Он меня вперёд пропускает, говорит, лезьте. Спрашиваю: «Куда?!». «В люк!». «Я всё понимаю, но как-то странно, дайте хоть мужу позвоню и скажу, что мы с вами тут в лесу…». Звоню мужу, рассказываю, что тут с мужчиной в Мокве сейчас в люк полезу. Из люка вылезала в платье и жутком стрессе, что неизвестно с кем сюда приехала… 

В итоге там действительно был онкобольной. Комитет здравоохранения ещё тогда с нами долго ругался по этому поводу — как это мы вообще определили, что это онкобольной. Через пару недель он, к сожалению, умер в онкоцентре. 

Для меня единственным способом снять стресс был поход в караоке. Я петь не умею вообще, но в 4 утра мне казалось, что лучше здесь никто и не поёт. И вот после истории с люком в Мокве я поняла, что караоке, наверное, это то немногое, что мне помогает хоть как-то сбрасывать стресс. 

А мужчина, который меня тогда в Мокву привёз, оказалось, выращивает тюльпаны. Говорит: «Я вам, такой смелой, на 8 марта подарю цветы!». Я уже про них забыла, а он привёз вот такую охапку из своей теплицы!