История дома на ВЧК, 31, в котором жил курский большевик, член партии с 1905 года Василий Седых (1887–1963 год), получила продолжение. Он-таки не числится в списках объектов культурного наследия, включённых в единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов России и выявленных объектов культурного наследия, однако за полмесяца приобрёл признаки ОКН. «Край» изучил ответы профильного комитета, Росреестра и Минкульта и поразился мастерству переобувания.
2 декабря комитет по охране объектов культурного наследия сообщил, что дом на ВЧК не числится в списках объектов культурного наследия, включённых в единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов России, выявленных объектов культурного наследия и объектов, обладающих признаками ОКН.
В нём вспомнили об историко-культурной экспертизе 2017 года, в рамках которой трое экспертов не выявили мемориальной и архитектурной ценности дома на ВЧК. Тогда же Управление по охране объектов культурного наследия издало приказ об отказе во включении объекта культурного наследия — дома Василия Седых — в единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов России.
3 декабря Минкульт подтвердил, что дом, принадлежащий пенсионеру Олегу Мезенцеву, не числится в пресловутых списках. Эту информацию министерству предоставил комитет по охране объектов культурного наследия. В едином государственном реестре недвижимости, со ссылкой на Росреестр, нет сведений о том, что дом имеет какой-либо статус, а участок под ним находится в границах зон с особыми условиями использования территории объекта культурного наследия.
15 декабря Росреестр сообщил, что ни Олег Мезенцев, ни его представитель не подавали заявление о регистрации перехода права собственности на дом, а само ведомство не отказывалось осуществлять регистрационные действия.
17 декабря комитет по охране объектов культурного наследия заявил, что дом Василия Седых не числится в списках объектов культурного наследия, включённых в единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов России и выявленных объектов культурного наследия.
Однако здание вдруг оказалось в списке объектов, обладающих признаками объекта культурного наследия. Комитет обязался установить историко-культурную ценность дома на ВЧК и провести экспертизу. От её результатов зависит, включат дом в единый реестр или исключат из списка вновь выявленных объектов культурного наследия. Дом попал в этот список по заявлению Инспекции по охране объектов культурного наследия от 13 декабря.
Ответы комитета по охране объектов культурного наследия, Росреестра и Минкульта не прояснили ситуацию с домом на ВЧК.
1. Если дом не является объектом культурного наследия, почему Олегу Мезенцеву пришлось через суд добиваться его исключения из перечня ОКН и вновь выявленных ОКН для регистрации права собственности?
2. Почему в Росреестре содержатся сведения, отличающиеся от тех, что в ответе на запрос?
3. Почему Управление не направило приказ об отказе включения дома в единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов России в Росреестр?
4. Почему Управление ничего не сделало с актом историко-культурной экспертизы (где чёрным по белому написано: дом нужно исключить из списков, он утратил историко-культурное значение), который вернул Минкульт?
5. Почему в комитете по охране объектов культурного наследия и Росреестре не учитывают заказанную собственником экспертизу, которая подтвердила, что здание не обладает градостроительной и архитектурной ценностью?
6. Почему Управление отказалось исключать дом из реестра, потому что он не в реестре (и вообще этим занимается Минкульт)?
7. Почему ситуация не разрешена до сих пор, если вопросы, связанные с исключением объектов культурного наследия, осуществляется на основании акта Правительства и заключения историко-культурной экспертизы, а она проводилась и где-то существует?
Выходит, требуемая процедура с актом в отношении дома на ВЧК не была соблюдена. Это отметила и адвокат Дарья Дюмина, которая специально для «Края» изучила материалы дела.
«Способ защиты права должен соответствовать характеру и последствиям нарушения и обеспечивать восстановление нарушенных прав.
Если истец избрал способ защиты права, не соответствующий нарушению и не обеспечивающий восстановление прав, его требования не могут быть удовлетворены. В этом деле, к сожалению, сложилась именно такая ситуация.
Дело в том, что исключение объекта культурного наследия из реестра возможно только при осуществлении особой административной процедуры. Суды не уполномочены признавать объекты не обладающими статусом ОКН, поэтому заявленные требования не могли быть удовлетворены по определению.
Законом «Об объектах культурного наследия…» установлен порядок по исключению из реестра объекта культурного наследия. Согласно положениям ст. ст. 23, 28-32, решение об исключении объекта культурного наследия из списка объектов культурного наследия может быть принято только на основании заключения историко-культурной экспертизы. И мы опять возвращаемся к необходимости проведения особой административной процедуры.
Управление по охране объектов культурного наследия направляло акт историко-культурной экспертизы в Минкульт, но экспертизу вернули с пояснениями о несоответствиях, которые, по всей видимости, не были устранены. Получается, в отношении дома не была соблюдена особая административная процедура. Здесь суды бессильны.
Я бы посоветовала снова обратиться в Управление с актом кассационного определения, в котором чётко указано, что административная процедура не была доведена до конца, и попросить устранить нарушение прав собственника дома».
Олег Мезенцев обратился к губернатору Роману Старовойту, в Минкульт и Общероссийский народный фронт. «Край» запросит ещё один комментарий в комитете по охране объектов культурного наследия и Росреестре, чтобы разобраться в ситуации с большевистским домом.
Инвалид Олег Мезенцев намучился с домом по улице ВЧК, 31. Он ничего не может с ним сделать, потому что дом якобы является объектом культурного наследия. У мужчины на руках доказательства тому, что это не так, однако ни чиновники, ни Росреестр не хотят исправлять ошибку.
